Художник, стоявший у истоков самарского искусства, не был профессионалом

Автор: Константин Зацепин

Головкин – первый в Самаре обладатель автомобиля. Но даже его он приобрел из любви к искусству – чтобы ездить с друзьями на этюды за город.

 

Константин Головкин (1871–1925) не проходит ни по разряду «гениальных дилетантов», ни по разряду «профессиональных наивных». Не будучи в строгом смысле слова выдающимся художником, он прежде всего принадлежал к когорте тех, кого в нулевые годы называли культуртрегерами. Иными словами, к создателям культурной среды вокруг себя. Личность крайне разносторонняя, Головкин воплощал образ ныне почти утраченный, а на рубеже ХIХ—ХХ веков вполне типичный — просвещенного и творческого предпринимателя. Бизнесмен, художник, археолог, он интересовался астрономией, строил модели речных судов, был велосипедистом, автомобилистом, яхтсменом, освоил фотографию. Вместе с архитектором Валентином Тепфером он спроектировал свою знаменитую «Дачу со слонами» в стиле модерн на берегу Волги.

Родившись в купеческой семье с 12-ю детьми, Головкин с юных лет познал основы коммерции, служа «мальчиком» в магазине отца. Ему было не до художественного образования. Но при этом в свободное время он стремился на Волгу — рисовать. Позже, уже став владельцем писчебумажного магазина в центре города, Головкин продавал там товары для художников, а в окнах выставлял собственные пейзажи с видами Волги и Жигулей. На протяжении двадцати пяти лет, входя в кружок художников-любителей, он участвовал в организации выставок, проходивших в городе. Головкин — первый в Самаре обладатель автомобиля. Но даже его он приобрел из любви к искусству — чтобы ездить с друзьями на этюды за город.

Дело, увековечившее Головкина, – основание коллекции музея, впоследствии ставшего Самарским художественным.

 

Дело, увековечившее его по крайней мере в одной локальной художественной истории, — основание коллекции музея, впоследствии ставшего Самарским художественным. В 1897 году Головкин сотоварищи основали художественный отдел при самарском Публичном музее, вложив в качестве основы собственные картины. Через печать Головкин обратился к российским мастерам с просьбой пожертвовать свои произведения в будущую коллекцию. На призыв откликнулись, коллекция музея с тех пор пополнялась непрерывно, и он обрел самостоятельность в качестве Художественного музея. Основателю будущего музея было тогда всего двадцать семь. Здесь Головкина до сих пор чтят и регулярно проводят его выставки. В свое время Константин Павлович пошел дальше, самостоятельно разработав проект Дома наук и искусств и лично выделив на его строительство 600 тысяч рублей. Более того, он подготовил и научное обоснование под названием «Проект постройки, оборудования и организации провинциального музея». Но революция и гражданская война внесли свои коррективы, и плану не суждено было сбыться. Не сбылся он до сих пор.

После революции художник с семьей перебирается в Иркутск, путешествует по Японии, Маньчжурии и Дальнему Востоку, занимается археологическими раскопками стоянок первобытного человека и собирательством монгольско-бурятского антиквариата. Впоследствии работает простым чертежником, служит в армии, возвращается в Самару. В последние годы жизни он потерял все и жил в бедности, служа архивариусом. Не сохранились ни его могила, ни само кладбище.

Однако влияние этого человека оказалось более значительным, чем можно было предполагать. Причем влияние не только на город, где сохранился и основанный им музей, и дача — памятник архитектуры. Велико его влияние как стилеобразующей фигуры в местной арт-жизни. Головкин стал первым живописцем — исследователем локальных ландшафтов. Он целенаправленно изучал территорию Самарской Луки, выявляя такие ключевые для нее пространственные вехи, как Волжская излучина с Жигулевскими воротами, панорама правого берега с горами, рукотворные камни в Ширяево, деревья осокори на левом берегу, а также силуэт города, увиденного с противоположной стороны Волги. Эти образы-мотивы впоследствии бесконечно обыгрывались многими поколениями местных художников. Противопоставление «город — природа», а также осмысление Волги как пограничного пространства по типу реки Стикс впервые было намечено в картинах Головкина. Сюжетом путешествия художника через Волгу как пересечения Рубикона между городским и природным самарское искусство обязано Головкину.

Пейзажи Головкина на долгое время они стали для самарской художественной сцены своего рода эмблемой «традиции».

 

Отсутствие профессионального образования в итоге пошло художнику лишь на пользу. Как пишет главный исследователь головкинского творчества Владимир Володин, «его „любительство“ впитало в себя пристрастное отношение к своему краю, горячую влюбленность в искусство и его познание, представляло собой самобытный дилетантизм, переплетенный с законами реалистического искусства. Эти четыре слагаемых и определяли своеобразие его произведений, их достоинства и недостатки». Головкин явился предтечей самарских пейзажистов второй половины ХХ века. Возможно, главное, что удалось этому человеку, — породить на редкость легко укоренившийся в местной культуре «Головкин-стиль», ставший своеобразным знаменем «официоза», некоей усредненной моделью нормы, господствовавшей в советское время. Именно неяркие, лишенные экспрессии и индивидуализма, по выражению искусствоведа Татьяны Петровой, «вялые» пейзажи Головкина превратились в предельно нейтральный и потому универсальный живописный стандарт. На долгое время они стали для самарской художественной сцены своего рода эмблемой «традиции».

Комментарии

Авторизоваться через:

Ваше имя:
Комментарий:
Код с картинки: